Убийство есть убийство, независимо от того, совершается оно
ради долга, выгоды или же просто ради развлечения1.
Разводной ключ – это домашний Бог,
Но я с гордостью вынес его на улицу.
Я им особо не пользовался, но сейчас я это исправлю,
Сломав твою улыбку вместе с зубами.
Завалил тебя, даже не дрогнув.
«Твоя машина не такая большая, как моя!» –
Вырвал сыночка из рук твоей орущей суки,
а в конце засыпал ваши тела известью2.
Я человек безработный, но я верчусь, как только могу.
У меня были руки дьявола, катающего шестёрки3.
Но я – человек дурных привычек, я всё потратил,
И теперь у меня руки бедняка.
После обеда я беру пульт,
Мечтая о пакете молока и геноциде.
Выбитые колени – не повод беспокоиться, мои тупорылые недруги.
У тебя между рёбер торчит нож для бутербродов.
Всё, что у меня есть, я получил на халяву,
Применив технологию среднего пальца.
Всё, что ты называешь своим, принадлежит мне.
Я сказал твоё – это моё, ублюдок, твоё – это моё.
Змеиные глаза смотрят только на маменькиных сыночков4.
Я человек безработный, но я верчусь как только могу.
У меня были руки дьявола,
Но я – человек дурных привычек, я всё потратил,
И теперь у меня руки бедняка.
Меня предсказали даже в Шангри-Ла. 5
Я – лидер этой стаи,
И я – мечта педофила,
Заигравшийся в мессию Питер Пэн.
Я просто мальчишка, просто мальчишка,
Просто обычный мелкий пиздюк,
И мне никогда не стать настоящим мужиком.
Я человек безработный, но я верчусь, как только могу.
У меня были руки дьявола, катающего шестёрки.
Но я – человек дурных привычек, я всё потратил,
И теперь у меня руки бедняка.
Я человек безработный, но я верчусь, как только могу.
У меня были руки дьявола, катающего шестёрки.
Но я – человек дурных привычек, я всё потратил,
И теперь у меня руки бедняка.
О нет, нет!
