Четвёртого июня1 человек в лохмотьях,
Шаркая, прошёл мимо кукольного короля2,
И бабочки, налетев со всех сторон,
Уселись на его бумажную корону.
Казалось бы, прекрасное зрелище:
Проспект вечного мира3,
Но он сказал: «Всё, что здесь есть, может сгореть дотла...
Я король города заката».
Смотри, как вращается огромное колесо:
Кто-то поднимается, а кто-то опускается,
Кто-то умирает от жажды, кто-то просто утопает4.
«Таков здешний закон!» —
Сказал король города заката.
И ночью он приходит ко мне,
И площадь превращается в поле битвы5
Вытаращенных глаз, которые не могут объяснить
Безумие великой игры.
Смотри, как вращается огромное колесо:
Кто-то поднимается, а кто-то опускается,
Кто-то умирает от жажды, кто-то просто утопает.
«Таков здешний закон!» —
Сказал король города заката.
«Таков здешний закон!»
Человек в лохмотьях, шаркая, прошёл
По коридорам этого белого места,
И когда он лёг на землю,
Я увидел шрамы, пересекающие его лицо.
И израненные души пришли к его постели,
Чтобы услышать истории, которые он рассказывал,
О бабочках и о лете6.
И все собравшиеся здесь
Помнят, как это было,
До того, как пришли солдаты из 27-й7.
Это место никогда не будет прежним.
Он сказал:
«Я король города заката».
Смотри, как вращается огромное колесо:
Кто-то поднимается, а кто-то опускается,
Кто-то умирает от жажды, кто-то просто утопает.
«Таков здешний закон!»
«Таков здешний закон!» —
Сказал король города заката.
«Я король города заката».
