Dort irgendwo ganz tief in mir,
Verbirgt sich dieses alte Tier.
Es ist das Tier, das Sehnsucht heißt,
Das sich durch meinen Körper beißt.
Es wütet, kratzt und beißt und kreischt
Und wühlt sich durch mein weiches Fleisch.
Das Vieh, es läßt mir keine Ruh'.
Ich lock' es an und greife zu.
"Jetzt hab' ich dich! Jetzt bist du mein!
Ich schlage dir den Schädel ein!"
"Nein tu mir nichts! Kann nichts dafür,
Ich bin doch nur ein wildes Tier."
Das Tier, es flüstert in mein Ohr:
"Ich schlag' dir einen Handel vor.
Ich stecke leider in dir fest,
Jedoch, wenn du mich leben läßt,
Kein Beißen und kein Wüten mehr.
Dafür fühlst du dich nie mehr leer,
Dafür bist du nie mehr allein,
Ich werde immer in dir sein."
Ich sinne nach und denk' bei mir:
"Vielleicht find' ich nie mehr ein Tier."
Ich schlage ein, erhör' sein Flehen.
So soll es sein, so soll's geschehen.
Es legt sich hin, macht sich ganz klein,
Rollt sich zu einer Kugel ein.
So schläft das Tier dann Jahr um Jahr
Und oft vergess' ich's ganz und gar.
Im siebten Jahr an einem Tag
Da ist es fort! Doch wo es lag,
Liegt ein Gespinst ganz weiß und fein.
Wo mag das Tier geblieben sein?
Doch höre ich nicht, wenn ich lausch',
Ein Pochen aus dem Wattebausch?
Ich denk nicht weiter drüber nach,
Nur ab und zu lieg' ich nachts wach.
Und es wird stärker jeden Tag.
Schon klingt es wie ein Paukenschlag.
Mein Kopf platzt gleich, er birst vor Schmerz
Schweig still verfluchtes Donnerherz!
Doch Wehe! der Kokon ist leer,
Das alte Vieh, es ist nicht mehr.
Stattdessen steht, ich weiß nicht, was.
Eine Gestalt, so leichenblaß,
Mit schwarzen Schwingen riesengroß.
Ich frage mich: "Was ist das bloß?
Was ist das für ein böses Ding?
Bei meiner Seel! Ein Schmetterling!"
Die Augen seh'n mich voller Wut
Und Durst, ich weiß er will mein Blut.
Er öffnet seinen Mund zum Kuß,
Ich weiß, daß ich jetzt sterben muß.
Er lächelt sanft und beugt sich vor
Und flüstert leise in mein Ohr:
"Nicht meine Schuld! Kann nichts dafür,
Ich bin doch nur ein wildes Tier."
Hast Du mich vermisst?
Hast Du mich vermisst?
|
Где-то очень глубоко во мне
Скрывается этот древний зверь.
Этот зверь, тоска имя ему,
Прогрызает моё тело.
Он бушует, царапается и кусается, и визжит,
И прорывается через мягкую плоть.
Эта бестия стоит у меня над душой.
Я приманиваю его и хватаю.
"Теперь я поймал тебя! Теперь ты мой!
Я проломлю тебе голову!"
"Нет, не причиняй мне боль! Я же не виноват,
Я всего лишь дикий зверь."
Зверь шепчет мне в ухо:
"Я предлагаю тебе сделку.
К несчастью, я глубоко в тебе,
Однако, если ты меня оставишь в живых,
Не будет больше ни укусов, ни бешенства.
Взамен ты больше никогда не ощутишь пустоты,
Взамен ты больше никогда не будешь одинок,
Я всегда буду в тебе."
Я размышляю и думаю про себя:
"Возможно, я никогда больше не поймаю зверя."
Я соглашаюсь выслушать его мольбы.
Если должно быть так, то так нужно сделать.
Он ложится, съёживается,
Сворачивается в клубок.
Так спит зверь год за годом,
И часто я совсем забываю о нём.
Однажды на седьмом году
Он исчез! Но где же он,
Лежит паутина очень белая и тонкая.
Где может быть зверь?
Ведь я не слышу его, даже если прислушиваюсь,
Биение из ватного клубка?
Я больше не задумываюсь над этим.
Лишь иногда я не сплю ночью.
Биение усиливается с каждым днём.
Звенит, словно литавры.
Моя голова разрывается, трескается от боли,
Замолчи, чёрт возьми!
О горе! Кокон пуст,
Древняя бестия, её больше нет.
Вместо неё появилось нечто,
Мёртвенно-бледный образ
С огромными чёрными крыльями.
Я спрашиваю себя: "Что же это?
Что это за скверное существо?
Клянусь! Бабочка!"
Взгляд полный ярости
И жажды, я знаю, она хочет моей крови.
Она раскрывает свои губы для поцелуя,
Я знаю, что сейчас должен умереть.
Она улыбается нежно и наклоняется ко мне
И шепчет мне в ухо:
"Не виновна! Я же не виновата,
Я всего лишь дикий зверь."
Тебе меня недоставало?
Тебе меня недоставало?
|
